Невыносимый характер моей свекрови и постоянное ворчание всегда не давали спокойно жить.
Еще в те ужасные времена, когда мы проживали вместе, она просто принуждала меня постоянно ходить за ягодами. Считая, что на работе я ничего путного не делаю, кроме шуршания страницами книг. По ее мнению, библиотекари только и делают, что спят или читают свои книжицы. В их же семье, все женщины были трудягами, и при первом появлении любых ягод сразу уходили в лес, на сбор урожая. У меня не было выбора, и я шла в лес, выслушивая по дороге постоянное бурчание матери.
Но собирались ягоды не для еды, в этой семье был подобный бизнес. Лишь часть ягод оставалась для варенья или заморозки, все остальное шло на продажу. Все, что собирали женщины в семье, свекровь продавала, а деньги оставались у нее. Невозможно сказать, что она их копила, но и до нашей семьи они не доходили.
Считая нас одной семьей, все, что собирала, я, отдавала в общую кучу. Изначально это было не очень для меня обременительно, так как собирала я только по выходным. Но даже родив ребенка, я не смогла избежать походов в лес. Свекровь настойчиво выпроваживала меня, сама оставалась дома, в няньках. Утверждая, что рано утром собирать легче, не так жарко, она выталкивала меня чуть ли не до восхода солнца. Ходила я на сбор черники и голубики. При наступлении сезона собирала клюкву и бруснику.
В одном я была согласна со свекровью, к обеду находиться в лесу было гораздо тяжелее. От жары не спасала даже тень деревьев, а комарье и мошкара совершенно не давали покоя. Целым роем, они кружили над головой, пытаясь укусить. Да и идти обратно по жаре почти семь километров было делом нелегким. Дорога по раскаленной просеке до деревни казалась нескончаемой. Ладно бы, если все это делалось для себя, для еды. Но свекровь, мотивируя отсутствием места в нашем холодильнике, забирала всю ягоду себе.
Ведь у нее была большая морозильная камера. На самом деле все быстро продавалось, а деньги тратились на любимых дочек. Старшей доченьке, мать помогала обставлять дом, покупая все необходимое. Младшая же дочь регулярно баловалась купленными золотыми украшениям. Но первым закончилось терпение у моего мужа.
Очередным летом, когда он был в отпуске, то сказал матери, что нам самим нужны деньги, поэтому мы вдвоем с ним идем в лес. Она должна будет потом продать все ягоды, что мы соберем, деньги отдать нам. Настроение матери резко ухудшилось, но, поджав губы, она промолчала. Когда мы вернулись из леса, она так же молча разогрела нам первое и, сказав, что сама уже ела, ушла из кухни.
В супе мяса почти не было, точнее, была одна косточка, которую я, конечное положила мужу в тарелку. Думаю, так поступила бы любая женщина. Когда вскоре пришел с охоты свёкр, мать попросила набрать ему суп в кладовке и подогреть. Каково было мое удивление, когда, открыв кастрюлю, я увидела там достаточное количество хороших кусков мяса. Затаив зло, свекровь решила обделить меня едой, выделив кусок в супе лишь сыну. Слезы от обиды сами потекли, медленно скатываясь, они капали прямо в суп.
Я могла бы, возможно еще как-то понять, если бы они бедно жили. Но в семье был достаток, столы были всегда полные и сытные, как для родственников, так и для регулярных гостей. А уж они частенько сюда захаживали, якобы чайку попить. Семья держало большое хозяйство. У родителей были свиньи, коровы, овцы и лошади. Целый двор скотины решал все вопросы с мясом в семье. Проблем, где его взять, купить, никогда не было. Мясо было всегда в достаточном количестве. Мысль о том, что свекровь меня ненавидит, но скрывает от всех, была в этот момент самой обидной. Мне было не понятно, как же надо обижаться, чтобы ущемлять человека в еде.
С того дня свекровь сказала, что за ягодами будет ходить сама, а с кем оставлять нашего сына мы должны решить сами. Ягоды мы больше с мужем не собирали, в бизнес вылазках в лес не участвовали.
Много лет после этого, бывая в гостях у матери мужа, я даже чай не пила. Пока она жалостно не стала причитать сыну, что, мол, невестка даже чаю не попьет. Что люди то думать будут.
