— Я и есть твоя мама, только крестная, — ответила я.
Я у своей родной сестры гостила каждое лето. Нравилось мне отдыхать в деревне, там была такая красота, что и слов не хватит описать. Вместе с племяшей Машей мы ходили на речку и в лес, наслаждались каждым летним моментом и много разговаривали.
Крестница очень любила меня. Она всегда с нетерпением ждала, когда я приеду. Моя сестра не очень дочку любила, вечно злилась на нее и кричала. Видимо, из-за того, что девочка родилась с дефектом — у нее была заячья губа.
— Верка, ты меня жизни не учи, у тебя дочка красавица, — отвечала сестра.
— Надя, твоя Маша тоже очень красивая, да и не виновата она в том, что у нее губа особенная. Надо было сразу сделать операцию, ты сама не захотела, — ответила я.
— Да, я виновата в том, что родила уродину!
— Да не смей говорить так о девочке!
— Почему ты ее вечно защищаешь!
Такие разговоры не умолкали. Машенька слушала все это и тихо плакала. Она была умной, послушной и понимающей, поэтому все придирки матери были необоснованными. Каждый раз крестница не хотела меня отпускать, а я обещала ее забрать, надо было лишь немного подождать.
Спустя 15 лет я серьезно заболела, поэтому с племянницей мы лишь переписывались и созванивались. Сестра так и не смирилась с особенностью дочери и прямо в глаза называла ее “ущербной!.
Как-то крестница перестала отвечать на сообщения. Я просила дочку съездить к родственникам и проверить обстановку, но она не захотела. Настя росла очень эгоистичным и избалованным ребенком. Думала лишь о себе и своих желаниях. Я собралась с силами и поехала в поселок сама.
— Где Маша? — спросила я прямо возле калитки.
— Жениха нашла и сбежала. А ты чего приехала? Говорила же, что нездоровится тебе.
— А почему сбежала? Ты не разрешила ей замуж выйти?
— Конечно, не разрешила. Кто мне по хозяйству помогать будет?
— Надя, она не служанка тебе, она заслужила свое счастье. Что ты за человек такой?
— А ты вообще проваливай, я тебя к себе не звала.
Я вернулась домой и свалилась от усталости. Попросила у дочери воды, а она мне заявила:
— Мама, ты совсем состарилась. А ухаживать за тобой у меня нет ни сил, ни желания.
— А ты разве ухаживаешь? Я и сама справляюсь! — ответила я.
— Может, тебя в дом престарелых оформить? Квартирка освободится.
— Настя, что ты несешь? Неужели ты так легко родную маму из дома выгонишь? Я ведь жила тобой, все для тебя делала! — расплакалась я.
— Да перестань, там хорошо. Я уже договорилась. Пока на месяц, а потом решим.
Дочь ушла, а я окинула взглядом свою квартиру и попрощалась. Я понимала, что сюда я больше не вернусь, да и дочка навещать меня не станет. Я плакала от отчаяния и обиды, но понимала, что в доме престарелых ко мне будут относиться лучше, чем дома. Я здесь не мама, а обуза.
Утром кто-то позвонил в дверь. Я думала, что это врач, но как же я удивилась, увидев на пороге Машу.
— Наконец-то ты вернулась! — обняла я крестницу.
— Тетя Вера, ты прости меня. Я же ушла от мамы, с Мишкой поженилась, поэтому не писала долго.
— А оставайся у меня?
— Да нет, спасибо, мужу бабушка домик за городом оставила, там и живем. А ты, крестная, что-то совсем разболелась, — приуныла Маша.
Когда я рассказала свою историю, Маша сказала мне собираться — они хотели забрать меня с собой. Я, конечно, долго сопротивлялась, но понимала, что это мой единственный шанс жить не в одиночестве. Тем более, коротать старость на свежем воздухе — это была моя давняя мечта. У меня было полчаса на сборы, и я отлично справилась с этим заданием.
Маша пересеклась с Настей на лестничной клетке и сказала:
— Не волнуйся, маму твою я забираю, теперь квартира в твоем распоряжении. Мне жаль, что ты до такого опустилась.
— Себя жалей, уродина! — ответила моя дочка.
Я долго плакала. Мне было обидно и стыдно одновременно. Но потом решила поставить точку в этой истории и зажить спокойной жизнью.
