Ой, Катюша, уже стыдно людям в глаза смотреть, — жалуется Евдокия Аркадьевна подруге, — ведь они же и меня навещают, все у соседей на глазах.
А что твой сын говорит? Его все устраивает? Отчего он ничего не скажет, да еще и деньги ей выделяет?
Да он уже отчаялся, — сокрушается Евдокия Аркадьевна, — в противном случае невестка орет на него. Проходу не дает. И развод — не вариант. Ипотеку на двоих брали, плюс ребенок. Сын очень любит дочь, не хочет от нее уходить. А невестка этим манипулирует. Чур что грозится к матери уехать и запретить им общаться.
Мдаа…ситуация. Ну может ну ее, эту невестку? Пускай делает, что хочет. Мало ли, образумится. Разве что какой она пример дочери подает.
Вот в этом-то и весь вопрос. Внучка в свои 7 лет стала губы красить. Хоть и детской косметикой. А невестка ее поощряет, радуется маленькой моднице. И говорит уже, что если нос будет, как у отца, придется пластику девочке делать. — ужасается Евдокия Аркадьевна. — Ладно бы одна косметика только, но тут уж крыша совсем поехала.
Сыну Евдокии Аркадьевны 35 лет и уже на протяжении 8 лет он в браке с Наташей. Взяли ипотеку, долго сын на нее собирал деньги, спустя год родили дочь. На данный момент Наталье 32 года, была обычной и простой девушкой с Севера, училась в столице в институте, но не доучилась, пошла работать в салон, перевелась на заочное.
Такая красавица была в свое время, — говорит Евдокия Аркадьевна. — А после родов вообще с катушек слетела. То грудь ей не нравится — обвисла, даже кормить ребенка перестала. Мужу заявила, что не хочет быть уродиной и желает вернуть прежние формы.
Денег лишних не было, потому что он один тогда работал, за ипотеку платил. — сокрушается женщина, — Даже мебелью всей еще не обзавелись на тот момент. Ремонт плохенький. А она за горло берет — нужна операция! Если он мужик, должен ее обеспечивать. Сыну пришлось на вторую работу устроиться, почти не спал, но на операцию накопил. Так она себе такое прилепила! Ужас, одним словом.
Хочу нравиться вашему сыну. — отвечает невестка на возмущения свекрухи.
На какое-то время успокоилась. Но ненадолго. Теперь ей растяжки помешали.
Вывалили кругленькую сумму за шлифовку и восстановление прежних форм. Вот что это за бесовщина? Для чего вообще? Что за страсти?
Действительно. Не ясно, зачем такие крайности.
На море они не ездят. Не за что. Зато на нос ей деньги нашли, потом еще какие-то операции, затем блефаропластика.
Караул. — подтверждает Катерина. — Она вообще нормальная? И не жаль ей такие суммы тратить? Чаще всего женщины наряды себе могут купить. А она на тело тратит. И не боится по хирургам бегать? Ведь наркоз вреден.
Наверное, не боится. — подытожила Евдокия Аркадьевна. — Наташа снова работает, доучилась, но все в том же салоне. Наверное, ей там скидку на процедуры дают. И нарядов у нее, хоть отбавляй. Все деньги на них спускает. Ну и на красоту. Плюс сына доит. Он опять на двух работах трудится.
Вошла во вкус?
С телом закончила, — улыбнулась свекровь, — первое время еще ничего страшного было. Просто до этого у нее была уникальная красота, естественная, а стала похожей на всех. Они теперь ходят все, словно клоны. Такое ощущение, как под копирку их всех делают. Но сейчас она другим увлекается.
Это точно. Недавно столкнулась с ней — словно кукла Барби.
Ага. Ресницы до бровей приделала, татуаж, волосы нарастила. И губища какие! Ну кому это может понравиться? А эта колет их и колет, уже на вареники похожи. А ей все мало.
Какое-то помешательство. Неужели она думает, что муж от нее в восторге? Сын терпит твой, но рано или поздно всякому терпению приходит конец. Он же пашет, как вол. А дома кукла искусственная.
Так и есть. Ремонта нет, на отдых не ездят, мебели не хватает, зато жена не ясно на кого уже похожа стала. И внучка во всем ей подражает. — жалуется свекровь.
Слушай, Дуся, — советует ей Катерина, — может твой сын должен проявить характер? Если жене нравится себя уродовать, то пусть свои деньги на это тратит. И пригрозит ей разводом. Ребенок? Да куда ей деваться. На Север она вряд ли захочет возвращаться, она же не дура. Главное — пережить истерики.
Вырастила я подкаблучника, — опустила голову Евдокия Аркадьевна. — Мягкохарактерный он у меня. Другой бы придавил ее, пригрозил, потрепал малехо, а этот…что и говорить. И моя вина в этом есть. Всегда его воспитывала так, что жена и семья — это святое. Вот и приходится теперь ему жить с этим пугалом.
