Возможно, на белом свете где-то и существуют нормальные свекрови, но мне кажется, что эта категория, хоть и не кровных, но родственников, всегда отличается какими-то агрессивными наклонностями. Убедилась в этом на собственном небогатом, но горьком семейном опыте.
С Владиславом мы расписались, когда учились на третьем курсе. Я забеременела, он воспринял это абсолютно адекватно, сделал предложение, и мы пошли в ЗАГС. Правда, после росписи возникли проблемы с общежитием – комендант в категорическом порядке был против семейных пар и дал месяц на поиски жилья.
А что мы могли найти, если получали только стипендии? Владислав меня утешал, что будет подрабатывать, но все равно это тему не закрывало.
И вот, неожиданное предложение. Его мама, Екатерина Григорьевна, позвонила и сказала, что мы можем пожить в пустующей квартире ее бабушки, доставшейся свекрови по наследству. Она туда собиралась пустить квартирантов, но, видя наши проблемы, сделала такой вот широкий жест. Мы были ей за это очень благодарны, а свекровь, слушая наши восторженные «спасибо!», отмахивалась, мол, да ладно, мне не жалко.
Мы переехали из общежития в старенькую двушку, там, конечно, было к чему приложить руки, но все проблемы решить быстро не получилось. Во-первых – учеба, а потом муж уходил на подработки до позднего вечера, а я старалась за двоих, делая курсовые и контрольные. Во-вторых моя беременность, токсикоз создавал серьезный дискомфорт, особенно активно ранним утром, я подскакивала ни свет ни заря, мчалась куда надо, и потом уже уснуть не удавалось. Тем не менее, мы были довольны – крыша над головой, причем бесплатная!
Наше счастье длилось всего два месяца. Однажды, когда я сидела над интегралами, входная дверь неожиданно открылась. На пороге стояла свекровь с двумя огромными сумками. Видя мое удивленно выражение лица она буднично заявила:
— Чего таращишься, вместе теперь будем жить, я свою квартиру сдала, решила, что так будет лучше, с коммуналкой вам помогу.
Мне ничего не оставалось, как кивнуть головой, мол, что ж, будем вместе…
Но уже первые минуты свекрови в квартире показали, что это «вместе» будет очень непростым. Зайдя в ванную, она тут же выплеснула оттуда кучу возмущений:
— Что у вас за бардак, ты что, ни разу здесь уборку не делала? К раковине страшно подойти!
Я молчала. Раковина в квартире действительно была не как в пятизвездочных отелях, старая, с трещиной, вымыть ее не было никакой возможности, как я ни старалась. Дальше все пошло по кругу – везде свекровь нашла к чему придраться, не сказала ни одного доброго слова.
Самое неприятное было вечером, когда пришел с подработок Владислав. Он не удивился, увидев мать, оказывается, муж был в курсе нашего «уплотнения». Когда Екатерина Григорьевна начала ему высказывать претензии в мой адрес, супруг только сокрушенно разводил руками – что сделаешь, такая вот досталась…
Я еле сдерживала слезы от такого их отношения ко мне. Было такое впечатление, что о том, что я беременна, ни муж, ни свекровь не помнили. Ругаться у меня с ними не было сил, понадеялась, что утро вечера мудренее, и свекровь просто захотела показать свою главенствующую роль в нашем с ней «общежитии».
Возможно, так и было, но демонстрацию своего доминирования мама дорогая продолжила и с утра, с пяти часов. Я к тому времени уже встала, решала свои токсикозные дела и после них сидела на кухне с учебником, готовилась к предстоящему зачету.
И вот – в проеме кухонной двери появляется свекровь:
— Я же тебе говорила, что на завтрак люблю блинчики к чаю, что, трудно было сообразить и испечь, а не в книжку пялиться?
На шум пришел муж. Вникнув в ситуацию, как и накануне, поддержал мать:
— Наташа, ну правда, что, нельзя было блинчиков нам сделать, и я бы с удовольствием поел!
От слова «блинчики», от представления запаха горячего масла, у меня снова подкатила тошнота, но мне никто не посочувствовал. Муж со вздохом пошел в комнату, а свекровь бросила мне вдогонку в ванную «комплимент»:
— Что за девки пошли, дохлые, как не знаю что!
Ад общения со свекровью я выдержала четыре дня. Потом, ничего ей не объясняя, собрала вещи, позвонила подруге, чтобы помогла, и уехала на такси на автовокзал, а оттуда – к маме.
Зря я боялась, что мама меня не примет, она не знала о моем скоропостижном замужестве и беременности, я все не находила в себе смелости сообщить ей об этом. Именно мама и помогла мне закончить институт, правда, заочно, так как рождение ребенка внесло свои коррективы в учебу – пришлось взять академический отпуск и перевестись с дневного отделения.
С Владиславом мы развелись, он даже не возражал, наоборот, как мне показалось, вздохнул с облегчением. Ну а его мама – само собой. Наверное, она этого и добивалась.
