Я ушла из дома, когда мне было всего 17 лет. И я имела на то все основания. Моя мать тогда вышла замуж повторно, когда мне было 8 лет. Отчим имел сына Вову, моего ровесника. А потом мама еще и дочь ему родила — мою сестру.
Я стала спать в кладовке. Мне там оборудовали спальное место. Вот так из любимой дочки я превратилась в нелюбимую падчерицу. Мать меня стала ненавидеть, как и моего отца. Однажды я позволила себе взять печенье из вазочки, так брат сразу обо всем доложил. Меня наказали. Сильно. Я надолго запомнила.
Так тебе и надо! — ухмылялся сводный брат. — Нечего было брать без разрешения.
Я была обижена на всех. Поэтому ни с кем не разговаривала. И таких эпизодов было множество. Просто нужно было понимать, как я относилась к матери и отчиму после всех этих издевок.
Как только мне исполнилось 17 лет, то братец стал приставать ко мне. И я понимала, что жаловаться мне некому. Кто бы за меня стал заступаться? Я забрала заначку отчима, взяла документы и убежала в другой город.
Мне довелось долго мытарствовать по жизни. На данный момент мне тридцать. Я вышла замуж и имею ребенка. Своим жильем я так и не обзавелась. Проживаю на территории мужа. Зато автомобиль мы приобрели. Работаю, нормально получаю.
С Вовой мы встретились случайно. Это произошло в торговом центре. От ужаса аж волосы дыбом встали на голове. Я взяла дочь на руки и пошла быстрым шагом к машине. Одно было на уме — хоть бы он меня не узнал. Я подошла к автомобилю, посадила дочь в автокресло, открыла свою дверь, только не успела сесть. Кто-то схватил меня за руку и повернул к себе лицом. Это был сводный братец.
Здравствуй, сестричка. Чего убежала? Или не скучала? — ужасно противным голосом произнес Вова.
От него разило спиртным. Зубов не хватало. Его улыбка была отвратительной.
Отойди от меня, а то я буду орать, — заявила ему Зина. — Когда-то я была беззащитной девочкой, а теперь точно дам тебе отпор.
Твоя мать тебя уже много лет разыскивает. Так что поехали домой.
Я села в машину и быстро тронулась с места. Не собиралась я с ним никуда ехать. Сердце бешено колотилось. Я примчалась домой, меня аж колотило. Муж заметил, что мне плохо. Так что я ему обо всем рассказала.
Расплакалась, поведала супругу про свою жизнь. Он не знал о моем прошлом. Я стеснялась. Супруг меня выслушал. И сказал, что стесняться должна не я, а моя мать. Муж спросил у меня:
Я все понял. Если то жилье, в котором ты жила, принадлежало твоему отцу, тогда в нем есть и твоя часть. Ясное дело, зачем ты матери понадобилась. Давай поедем — если я прав, то ты можешь требовать размена квартиры. Или ты пожалеешь маму?
Ни капельки мне ее не жалко.
Супруг отпросился с работы и мы поехали в мой родной город. Супруг не ошибался. Но мне полагалась не половина квартиры, а вся. Так распорядился отец. Я решила продать ее, хотя мать меня умоляла этого не делать. И сестра младшая плакала, а отчим угрожал. Я даже несколько благородно поступила — дала им часть денег с продажи. Я на свою долю купила целую трешку в нашем городе. А вот моя бывшая семья приобрела только однушку.
Ты — бессовестная дрянь! — орал отчим, — Хоть бы мать пожалела, она тебя воспитывала, как ты так можешь? Ведь мы — твои родственники!
А в свое время кто меня пожалел? — усмехнулась я, задирая юбку и показывая шрамы от ремня. — Что посеяли, то и пожинайте. Аривидерчи!
Прошло несколько месяцев и я купила еще одну квартиру рядом. Чтобы дочери оставить. И меня не мучает совесть. Пусть живут, как хотят. А во избежание неприятных встреч я теперь хожу с газовым баллончиком. Вряд ли кто-то меня осудит.
