— Ну зачем вы так? Она же его мать! Она имеет полной право жить в доме сына, — такие слова мне все еще приходится частенько слышать от родни супруга, да и друзья меня обсуждают за глаза, хотя прямо мне это сказать никто не решается.
Проблема в матери супруга. Марине Игнатьевне уже восемьдесят два, весом женщина почти сто пятьдесят килограммов, со всеми вытекающими заболеваниями.
— Вам бы Марину нужно к себе забрать, — пару лет тому назад сказала мне дочка сестры свекрови, — ты говоришь, что каждый день к ней приезжаешь, а если с ней что-то ночью случиться, а она одна? Твой же Алексей у нее единственный.
Да мой супруг был единственным ребенком у своей матери, а я у него единственная жена, а еще у него есть единственный сын. Последние лет семь свекровь не выходит из своей квартиры, у нее больные колени, да и ходить с таким весом непросто.
Нашей истории уже больше тридцати лет, в то время она по возрасту была, как я сейчас. Она была властной и энергичной женщиной.
— И зачем ты мне ее привел? —пристально посмотрела на меня мать жениха. — Ты считаешь, что я готова вот «этому» отдать своего сына?
После этих слов я побежала на автобусную остановку. Леша меня тогда догнал, и мы с ним тогда уехали вместе.
— Ты не обращай на мать внимания, — как мог успокаивал меня жених.
Потом мы сгуляли свадьбу и долго копили на собственное жилье, на него нам никто и копейки не дал. Спустя время супруг устроился моряком, его тогда по всем месяцам дома не было. Мы в гости к его матери наведывались редко, у нас с ней отношения так и не наладились. Она все время Леше на меня разные гадости плела, да и знакомым рассказывала, что я мужу запрещаю ей помогать.
Как-то решала свекровь жить в город перебраться, но у нее денег после продажи дома на покупку квартиры не хватало, она нам тогда сказала:
— Вы мне добавьте, а я ведь все равно квартиру на внука запишу!
Мы так и сделали, ведь у Марины Игнатьевны наш сын был единственным внуком.
— Нет, —неожиданно сказала свекровь, когда мы приехали к нотариусу, — я решила, что квартира должна быть записана на меня. Я оставлю свое жилье тому, кто меня будет досматривать. Я должна быть в своем доме хозяйкой. Вы же меня можете облапошить.
Случилось это восемнадцать лет тому назад. Нам тогда с супругом было очень неловко, ведь этот разговор вся контора слышала. Свекровь тогда с переездом торопилась, так как ей хотелось поскорее в город перебраться.
А спустя месяц все и началось:
— Вы мне эту квартиру словно подачку бросили! Пол скрипит, в ванной плитка отлетает, а на балконе остекление менять нужно. Сынок был тогда в плаванье, а сноха вариант подешевле подобрала, она меня специально в халупу засунула. А потом невестка требовала, чтобы я на внука жилье свое записала.
— Мам, тебе не стыдно? — спрашивал свекровь супруг. — Ты же сама квартиру выбирала, ты же говорила, что тебе все нравиться.
Да я еще от нее многое вытерпела. Свекровь к внуку относиться, как к пустому месту. Она только племянницы детей хвалит и всегда им на все праздники подарки хорошие дарит, она даже не знает, когда у ее внука день рождение.
— Она это все делает специально, тебе на зло! — говорила мне моя мать.
Однако семь лет тому назад здоровье родительницы мужа сильно покосилось. У нее очень большой перебор в весе — вот суставы и не выдержали, я ей начала готовить, только то, что доктор разрешил, а она снова начала жаловаться:
— Ты мне есть не даешь, а вот племянница носит мне все, что я люблю.
— Да ешьте вы что хотите! — сказала ей тогда я.
— Я знала, что ты спишь и видишь, кабы меня побыстрее со свету сжить!
А потом начали разговаривать о том, чтобы свекровь к нам перевезти, супруг меня стал уговаривать, ведь она же его мать.
Я тогда согласилась, но при условии, что я сама буду есть готовить и ее племянницы в нашем доме не будет.
— Так получается, что я в этом доме буду не хозяйка! Я на такое никогда не соглашусь! — заявила свекровь.
— Это ваше дело, а в нашем доме уже есть одна хозяйка, — ответила тогда ей я.
Марина Игнатьевна осталась в своей квартире, но когда супруга дома не было, то я к ней ходила убирала, готовила, купала ее. Ее племянница только по телефону ей помогала.
Однако последней каплей стал звонок свекрови любимой племяннице.
— Ты представь, эта у меня цепочку с крестиком украла. Я их на тумбочку положила, она не пропустила момента.
Я молча поставила перед родительницей тарелку с едой и с полу подняла ее цепочку с крестиком.
— У меня больше сил нет, я за ней ухаживать больше не буду. Она твоя мать, а я ей ничем не обязана. Рядом с нами при монастыре есть платный приют, там качественный уход. Я к ней больше ходить не буду, если хочет пусть за ней племянница ухаживает!
Супруг меня понял, а на мнение родни мне наплевать!
