В подземном переходе сидит неопрятная женщина. Возраст ее определить трудно: от двадцати до пятидесяти лет. Засаленные, непричесанные волосы, низко опущенная голова. Перед нищенкой, на грязном полу, лежит замусоленный пакет, в который жалостливые прохожие бросают монетки. Бросают потому, что на руках у побирушки лежит весомое «доказательство» того, что она крайне нуждается в деньгах. На руках у попрошайки спит маленький ребенок, примерно двухлетнего возраста. Он в испачканной шапочке, в заношенной курточке.
Подземный переход – постоянно течет поток людей. Звенят монетки, а иногда и купюры падают в нищенский кулек. Я проходил рядом с этой женщиной примерно месяц. Предполагал, кто забирает милостыню, подаваемую отзывчивыми гражданами. Ведь много информации написано, сказано, но люди у нас такие – жалостливые. Готовы все отдать. Помог такому «страдальцу», и почувствовал, что у тебя все хорошо.
Хозяин нищенки неплохо зарабатывает, судя по тому, сколько ей подают за день. Безусловно, и самой «работнице» кое-что достается. Бутылка дешевого вина к ужину, да черствый беляш. Работодатели в этом бизнесе довольно жадны и жестоки. Наверняка подающим милостыню известно о том, что «точка» у Владимирского собора считается элитной, и прогулки по метрополитену с заунывным воем: «извините, что я у вас спрашиваю», стоят от 10 долларов за день. А если известно, то зачем подают? И никто из прохожих, подающих денежку «несчастной с малышом», не задумается над очевидным фактом. Через месяц прохождения мимо побирушки, меня вдруг осенило. Я остановился рядом с ней, смотря на спящего человечка. До меня дошло, что показалось мне «неестественным», если возможно назвать «естественным» само пребывание маленького мальчика в холодном переходе целый день. Малыш спал. Без вздохов, подергиваний и всхлипов. Крепко спал, прижавшись личиком к коленке своей мамы. Нищенка подняла голову, и мы встретились взглядами. Я уверен, что она сообразила, о чем я догадался. Все люди, имеющие детей, прекрасно знают, сколько может спать ребенок в возрасте 1-3 лет. Один, два часа днем, и опять двигается. А я, за целый месяц хождения мимо этой пары, не увидел малыша неспящим ни одного раза! Я уставился на ребенка, и моя ужасная догадка переросла в свершившийся факт.
— А почему он постоянно спит? – уточнил я, смотря на мальчика.
Женщина отвернулась, делая вид, что не слышит. Я сказал еще раз. Нищенка, подняв голову, посмотрела куда-то в сторону. В её глазах была усталость и раздражение.
— Пошел ты.. – ответила «мамочка».
— Почему он всегда спит?! – прокричал я.
Чужая рука легла сзади мне на плечо. Обернувшись, я увидел пожилого мужчину, осуждающе хмурящего брови.
— Зачем к ней прицепился? Не видишь, какая у неё жизнь-то? Эх.. Держи, милая, — прохожий протянул побирушке несколько копеек. Нищенка, перекрестилась, демонстрируя скорбную благодарность. Мужчина молча пошел на выход. Наверняка, он расскажет дома, как встал на защиту несчастной женщины, которую донимал негодяй в хорошем пальто.
На завтра ко мне подошел милиционер, и сказал те же слова, что и его «подшефная» попрошайка:
— Да пошел ты..
А малыш неизменно спал.
Стараясь найти ответ на свой вопрос о спящем ребенке, я созвонился со своим старым знакомым, цыганом. Пообщавшись с этим веселым парнем, я узнал много интересного о жизни нищих. Оказалось, что существует множество «специальностей» в этом супердоходном бизнесе: «инвалиды войны», «больные», «собирающие деньги на операцию». Организаторами попрошайничества являются преступные группировки. Деньги, заработанные «сотрудниками», забирает верхушка. А детей «арендуют» у алкоголиков или даже крадут!
Но я хотел узнать, почему спит малыш в переходе. И веселый цыган спокойно ответил:
— Да он накачан героином или водкой..
Я был ошарашен.
— Кто?!
— Спящий мальчик. Чтобы не плакал и не мешал работать. Она с ним весь день сидит. Представь, как он достанет за день, если спать не будет.
Чтобы малыш не мешал, и спал целый день, его поят водкой или пичкают наркотиками. Конечно, организм ребенка не справляется с таким стрессом. Дети нередко умирают. А если ребенок умрет во время рабочего дня, «мать» обязана сидеть с ним до конца «смены».
На следующий день я был в этом переходе. И увидел ту же попрошайку. Но ребенок был уже другой. Женщина не отвечала на мои вопросы. Милиционер скрылся в неизвестном направлении. Лишь торговки, находящиеся рядом, обрушились на меня с негодующими возгласами. Мне пришлось удалиться в поисках милиции. Появившийся сержант, выслушав мои предположения, согласился, и пошел вызывать кого-то. Через некоторое время переход опустел.
Если вдруг кто-то из вас, проходящих мимо, встретит таких «работников», прежде чем подавать копейку, подумайте о детях.
