Возвращаясь утром после ночной смены, Инна Владимировна, едва поднявшись на свой этаж, увидала миловидную девушку, сидевшую у ее двери, облокотившись на чемодан. Судя по всему, она ждала хозяйку всю ночь.
Как только девушка встала, Инна Владимировна увидала ее большой живот, от чего сразу же ощутила тревогу. Недоброе ожидание усилилось, когда девушка, поздоровавшись, спросила:
— Вы Инна Владимировна?
— Именно так, — все еще надеясь, что «пронесет», ответила хозяйка.
Но не пронесло:
— Я Люба. Уже совсем скоро у вас будет внучка, а у вашего сына – дочь, — сказала она, поглаживая огромный живот.
Делать нечего. Инна Владимировна, забыв об усталости после ночной смены, обреченно пригласила Любу в квартиру. Жила она одна, давно овдовев, а «виновник торжества», который, похоже, и не подозревал о своем скором отцовстве, укатил в Москву «за длинным рублем»…
Девушка оказалась довольно приятной. Едва войдя в квартиру, извлекла из чемодана сладости и домашние пирожки, которые, как выяснилось, напекла сама. От еды отказалась, согласившись, впрочем, попить чаю. Потихоньку стала приходить в себя, заметно успокоившись.
— Николай рассказывал мне о тебе. По его словам все у вас складывалось довольно серьезно. Я даже надеялась, что он нас познакомит. И так надеялась на ваше совместное счастье, что даже пожалела, когда узнала, что вы расстались. Он знает о том, что скоро станет папой?
— Нет. Решила больше не тревожить его. Да он и не один уже, как я узнала.
— Так ведь все равно узнает.
— Наверно нет. – И увидев изумление в глазах несостоявшейся свекрови, с видимым усилием преодолев сомнения, сообщила той, что, решила отказаться от ребенка сразу после рождения. Оставить его в роддоме. Сказала, что деревенские ее родители ни за что не примут ее с ребенком. Просто не поймут этого. Кроме того, и работу она потеряла, как только там заметили явные признаки беременности и дали понять, что дальнейшая работа там невозможна. Не стала Люба ссориться с тамошним начальством. Написала заявление «по собственному»…
Потрясенная таким отчаянием гостьи Инна Владимировна взяла себя в руки, твердо сообщила, что решительно против такого поступка, что считает это абсолютно невозможным и ни за что не оставит свою внучку сиротой. Просто жить дальше не сможет, зная о том, что где-то горе мыкает ее родная внучка, кровиночка ее….
— Кроме всего прочего, я еще и бабушка этой девочки, а значит, это и мое дело — не меньше, чем ваше с Николаем. Никакие возражения не принимаются. Точка.
Вот так и поселилась у Инны Владимировны эта растерявшаяся девушка по имени Люба.
Не зря она была деревенского происхождения. С хозяйством управлялась великолепно. Это именно про таких Некрасов в свое время написал: «Есть женщины в русских селеньях… что взмах, то готова копна…» Изба, слава богу, не потребовала в нее горящую входить, скачущих лошадей тоже поблизости не оказывалось. Ну и на том спасибо.
За пару недель до родов Инна Владимировна с Любой очень основательно подготовились к грядущему прибавлению семейства. Ребенок, беззаботно пребывавший в материнской утробе, мог и дальше пребывать в безмятежности: от пеленок и сосок до коляски и детской кроватки все было заботливо и предусмотрительно заготовлено.
Пришел положенный срок, и Инна Владимировна с некоторым беспокойством проводила Любу в роддом. Там выяснилось, что требуется кесарево сечение. Поэтому и дата рождения внучки была заранее известна.
И тут, как в индийском кино, домой к Инне Владимировне является ее родной сын Николай, да не один, а с хорошенькой спутницей, явно намереваясь их познакомить. Спутницу Николай называл исключительно Оленькой, и по всем признакам было видно, что это не мимолетное знакомство, и что эта молодая пара окончательно решила дальше никогда не разлучаться.
Оленька, надо отдать ей должное, оказалась барышней очень чуткой и проницательной. Сразу поняв, что свекровь явно не ожидала ее и явно смущена ее появлением, она, ни слова не сказав, ушла. Без скандала, без упреков, без сцен, не потеряв достоинства.
Надо ли говорить, как ошарашен был Николай, узнав от матери, что у него со дня на день появится дочь… Он вдруг совершенно забыл об Оленьке. Его отношения с ней вдруг показались бессмысленными. Раскаяние одолело его. Повод, по которому они расстались с Любой, показался таким беспочвенным и мелким, что Николай будто вдруг проснулся. Мысль о ребенке окрылила его так, что он порывался сразу же бежать в больницу. Мать успокоила его, резонно сообщив, что его и не пустят сегодня к роженице.
В тот же день из роддома сообщили, что Люба родила девочку. Вес – 3800, длина – 52, здоровье и девочки, и мамы в порядке. Что еще нужно для счастья?
В день выписки из роддома Николай бережно взял на руки девочку и на глазах обеих плачущих женщин нежно шептал: «Доченька моя…. Разве мог я бы жить без тебя?..».
