Иван Андреевич Соболов — атлет с прекрасной осанкой и плотным телосложением. Он высок, красив и силён. Сила его заключается в умении поднимать зубами гири и вырывать деревья с корнями. Как все уверяют, Иван Андреевич практически бесстрашен. Если он зол, лучше не находится с ним рядом. Голос его звучен и низок. Чем не жених?
Но все это могущество превращалось в ничтожную слабость, когда Соболов говорил о своих чувствах Елене Гавриловне. При одном взгляде ее, он сразу становился робким и стеснительным, неспособным даже стоять.
Впервые Иван Андреевич признался в любви на катке. Елена Гавриловна легко скользила по льду, а он пытался догнать, остановить ее и сказать эти заветные слова: «Я люблю Вас!» Он не боялся отказа. Елена любила его и ждала, когда Иван осмелится сделать предложение. Ее не волновали деньги, она влюбилась в его ловкость, остроумие и красоту. Соболов хорошо стрелял, танцевал, прекрасно ездил верхом, а однажды он даже смог перепрыгнуть через огромную канаву, когда они вместе гуляли.
Как же она могла не полюбить его?
Иван Андреевич знал это, знал, что его любят. Но что-то ему мешало. Он не мог ни спать, ни есть, ни думать о чем-то другом. Эта мысль прочно засела в его голове и не давала покоя. Она заставляла его рыдать, этого сильного и бесстрашного человека. Он признавался в любви, а она так и кричала в его голове.
«Выходите за меня!» — говорил он своей возлюбленной, в то время как одна и та же мысль возникала у него в голове и повторялась, и повторялась, заставляя, боятся:
«Я не достоин! Я не достоин ее! О, если бы она только знала о моем прошлом… Позор…позор! Любовь моя, если бы кто-нибудь поведал тебе мою страшную тайну, ты бы сразу бросила меня! Елена Гавриловна, Вы образованы, знатны, богаты, а я… Я никто! О, если бы ты знала, кто я на самом деле.»
Елена Гавриловна согласилась выйти за него замуж, но Иван Андреевич не чувствовал особой радости…
А все эта проклятая мысль. Возвращаясь домой, он винил себя:
«Негодяй! Мерзавец! Как могу я жениться, не посветив ее в свой секрет? Как же так, подлец?! Нельзя было говорить о своих чувствах , не рассказав о том, кто я такой. Мерзавец!»
Родители девушки были рады ее браку с Соболовым. Он им нравился, был всегда учтив и вежлив. Елена Гавриловна была вне себя от радости, чего нельзя было сказать о Иване Кузьмиче. До самого дня венчания тревожила его эта мысль.
Беспокоил Ивана и его старый друг, который знал все о его прошлом и требовал плату за молчание. Чтобы тот не проболтался, Соболову нужно было отдавать приятелю почти всю свою зарплату. То его нужно было накормить в Эрмитаже, то ему приспичило купить новый костюм. В общем, разорял товарищ Ивана Кузьмича по полной программе.
Бедняга сильно похудел, и ,кажется, уже заболел мыслью о своём прошлом. Каждый день он ругал себя:
«Негодяй! Мерзавец! Я должен рассказать все до свадьбы! Она должна знать обо мне все!»
Но не осмелился Иван Андреевич поведать все о себе до венчания.
Не мог он смириться с мыслью о том, что ему придётся расстаться с возлюбленной. Это было бы для него хуже всего на свете!
Пришло время свадьбы. Гости поздравляли молодоженов с такой радостью, и все были счастливы. Все кроме Соболова. Иван не подавал виду, что ему плохо: он веселился, танцевал и выпивал. Но он не мог не думать о предстоящем разговоре: «Я должен! Я должен все рассказать! Мы женаты, но она может меня бросить!»
И вот время пришло…
Иван и Елена пришли в спальню, и совесть все-таки проснулась в душе Соболова. Он признался. Он медленно, не чувствуя ног, подошёл к любимой и тихо проговорил:
— Ты должна знать правду… Я…я должен сказать.
— В чем дело, Иван? Ты болен? В последнее время ты такой бледный.
— Я хочу рассказать тебе о моем прошлом, Лена. Я обязан это сделать, я должен испортить твоё мнение обо мне… Присядь… Это мой долг.
Лена удивилась и улыбнулась.
— Ну рассказывай, только успокойся. И давай быстрей, хорошо?
— Рождён я… я был в… в Тамбове. Мои родители были небогаты и незнатны. Я все тебе расскажу! Ты… ты удивишься! Когда я был ребёнком, я продавал фрукты: груши… яблоки…
— Продавал?
—Ты удивлена? Подожди, это ещё не самое плохое… О, господи! Ты уйдёшь от меня, если узнаешь…
— Что такое?
— В двадцать… я… я… Нет, ты проклянешь меня! Я был… клоуном!
— Ты работал клоуном?!
Бедняга закрыл руками лицо, опасаясь удара. Он весь побледнел…
— Клоуном…
Лена упала на кровать и захохотала. В комнате раздавался истерический смех.
— Клоуном! Ха-ха… Иван, клоуном! Ха-ха-ха! Ой, не могу! Покажи что-нибудь, пожалуйста. Прошу тебя! Ха-ха… Милый, докажи! Умоляю тебя… ха-ха-ха!
Елена Гавриловна обняла и поцеловала Ивана Кузьмича.
— Покажи! Пожалуйста, голубчик! И жонглировать умеешь?
Она и обнимала, и целовала его. А Соболов, не понимаешь реакцию жены, был счастлив.
Встав с кровати, Иван взял три яблока со стола и начал жонглировать.
— Молодец! Браво, Ваня, браво!
Родители Елены утром были очень поражены шуму, доносившемуся из спальни. Отец поднялся наверх и заглянул в замочную скважину: посередине комнаты Иван стоял на руках, а Лена аплодировала. Оба были счастливы.
